с 29.03.2002
с 10.01.2002
 |
© журнал «Родина-Ru» №3(73)-2018 |
Вот верно говорят, что «Как вы лодку назовёте – так она и поплывёт»!
Знаменитый туристский примус «Шмель» знали все, кто ходил в спортивные походы в 1970–1990-х годах. Наше поколение пришло в туризм в 1978 году и застало ещё первую его модель, так называемый «Шмель-1». Его выпускали с 1969 года. Правда, в 1975 году провели изменение соответствующих стандартов и технических условий, так что мы видели уже обновлённый вариант первого «Шмеля».
Примус был очень хорошим, достаточно сказать, что найденные в старых гаражах через 40 лет экземпляры этого примуса «заводятся» сразу, и почти без техобслуживания. А тогда, в 1979 году, купить такой примус в Москве было практически невозможно. Большое количество спортивных групп и недостаточные для города квоты приводили к тому, что появившиеся в магазинах очередные партии «Шмелей» раскупались буквально за полчаса. Однако, как я уже говорил в рассказе про Кировск, в каждом городе, где начинался или заканчивался наш маршрут, мы посещали книжные, хозяйственные и спортивные магазины и непременно обзаводились дефицитным для Москвы и очень нужным товаром. Не исключением стал и поход группы «Горизонт» Игоря Фёдоровича Попова на Кольский полуостров в августе 1979 года. При посещении Мурманска наша группа скупила в одном из магазинов весь бывший в наличии запас «Шмелей» и потащила их с собой в Хибины.
Приключения начались ещё до выхода группы на маршрут в горы. После прибытия из Мурманска в Апатиты, прямо на привокзальной площади, новоявленные владельцы «Шмелей» решили испытать их в деле. Опыта работы с такими штуками ни у кого ещё не было, поэтому всё закончилось тем, что бензина в бачок примуса было налито не 2/3 объёма, как положено, а больше. Бензин разлился вокруг экспериментаторов и, в конечном итоге, загорелся. Поскольку всё происходило без взрослых, народ испугался, но не растерялся. В дело пошла почти новая штормовка, которую Серёга Мирский выпросил для похода у своего старшего брата (тоже, кстати, ученика Игоря Фёдоровича). Пожар тушили по науке: бензину надо перекрывать доступ кислорода, и брезент для этого – лучший материал. Если он мокрый, и его много. А это условие штормовка Мирского никак не выдерживала. Поэтому ребята размахивали ею не очень профессионально, что привело к тому, что от штормовки осталась, по большому счёту, одна большая дырка. Хорошо ещё, что дело было на бетонных плитах малолюдной площадки за зданием вокзала. Пострадавших не было, а ущерб был нанесён только имуществу старшего брата нашего товарища. Возможно, именно поэтому Попов не сразу появился на перроне, чтобы встретить меня в Апатитах (см. рассказ «Семеро одного ждут» в этом же номере журнала).
Второй ночлег на маршруте был после перевала Рамзая – на моренных валах в верховьях реки Малой Белой. Нас окружали великолепные пейзажи. Совсем рядом была гора Петрелиуса с обрывистыми склонами и два её перевала: Восточный и Западный. Особенно красив был Восточный Петрелиус, про который Игорь Фёдорович рассказывал нам, что зимой на этом перевальном склоне образуется большой снежный карниз, который создаёт серьёзное препятствие на пути групп, идущих на перевал. Этот же карниз многократно увеличивает лавинную опасность и повышает зимнюю категорийность перевала с летней 1А до зимней 1Б.
Фото 16. Хибины. Лагерь группы «Горизонт» под перевалом Восточный Петрелиус. Август 1979 г.
На морене, которую Игорь Фёдорович выбрал для ночлега, было множество ровных и очень мягких площадок, отдалённо напоминавших поверхность плюшевого дивана в какой-нибудь городской квартире. У нас возникло естественное желание ставить палатки именно на этих мягких «подушках». Но Попов остановил нас словами: «Никогда не ставьте свои палатки на таких местах! Это – солифлюкция. Поставите на этой штуке палатки – утром проснётесь в луже». Для пущей убедительности Игорь Фёдорович залез ногами на одну из таких площадок, и начал прыгать на ней, топая ногами так, как будто танцевал какой-то непонятный танец. Иногда казалось, что его движения напоминают увиденные нами в Молдавии на винных заводах движения виноделов, которые ногами давят виноград, превращая его в сок. Через пару минут подобного «танца» всем стало очевидно, что поверхность солифлюкции размягчилась, превратилась в тестоподобную массу и вся пропиталась водой. «Видите? – удовлетворённо воскликнул Попов. – Мёрзлый грунт под ней начал оттаивать и потёк». Желание лежать на мягкой солифлюкции сняло, как рукой. Пошли искать другие ровные площадки и расчищать их от камней. Палатки «серебрянки» поставили достаточно плотно не только из-за отсутствия удобных мест, но и из-за начавшегося ухудшения погоды. Набежала облачность, начал усиливаться ветер, северное лето было довольно холодным, особенно ночью.
Утром группа еле шевелилась. Начали сказываться непривычно высокие физические нагрузки первых двух ходовых дней и холодное утро. Самые сильные духом вылезли собирать рюкзаки. Дежурные пошли к ближайшему озеру за водой для завтрака. Сергей Дьячков – здоровяк, наш гитарист и душа всей группы, приступил к подготовке примусов для кипячения воды. Он залил в бачок примуса бензин, закрутил насос, прогрел, как положено горелку и зажёг примус. «Шмель» ровно загудел и выдал над рассекателем горелки ровные и совершенно одинаковые голубые язычки. Мне всегда нравился этот цвет горящего пламени примуса не только за его чистоту и неповторимость, но и за то тепло, что он давал всем нам в холодном Заполярье.
Сергей повернулся к примусу боком, и начал что-то резать на кухонной фанерке, служившей нам и разделочной доской, и поддувалом для костра (при наличии), и защитой от ветра, если это понадобится для примуса. Сам примус, на который уже были установлены наши котелки, кстати, основательно разогрелся и начал нагревать воду. Я был метрах в 15–20 от кухни, и собирал свой рюкзак.
Фото 17. Сергей Дьячков через несколько дней после происшествия. Шапочки Гиппократа уже нет, но рана на голове ещё заклеена. Август 1979 г.
Дальше произошло следующее. Разогретый примус сработал, как настоящий огнемёт! Как показало позже проведённое нами «расследование», второй дежурный тоже решил заправить примус, ещё не зная, что это уже сделано. Он открутил насос, но не до конца – что-то его отвлекло, и он отошёл от кухни. Сергей, зная, что там всё уже в порядке, просто зажёг подготовленный им примус и поставил на него воду. Внутри примуса был и бензин, и давление в бачке. Только насос в бачке был закручен не на всю длину резьбы (около 5–7 полных оборотов), а всего на 1–2 витка, если не меньше. Выросшее от нагрева давление сорвало эти полтора витка резьбы, и вытолкнуло насос как пробку вместе с парами разогретого бензина под давлением. Огнемёт попал точно в ближайшего человека, в дежурного – Сергея Дьячкова.
Сергей был полностью одет для выхода на маршрут. На нём был новенький самодельный ветрозащитный анорак из белого парашютного капрона. Огненная струя моментально воспламенила капрон. Горящий факел на правом боку Серёжки пылал в полный рост, а сам Сергей от неожиданности, жара и всего остального начал размахивать руками и бегать между палаток, пытаясь сбить пламя.
Слава Богу, что рядом была вся группа и оба руководителя. Несколько человек бросились догонять факел, чтобы потушить его. Факел догнать было не очень просто, пока кто-то не сообразил подставить ему подножку. Серёга упал, на него навалилось сразу несколько человек с брезентовыми штормовками, которые быстро сбили пламя.
Немного очухавшись от стресса, начали подсчитывать потери. Оказалось, что Серёга не получил ожогов даже первой степени. Наверное, так быстро бежал, что весь жар оставался сзади. Зато в пылу погони, при падении, он упал головой на камни и «пробил» себе череп. Кровеносных сосудов там вроде бы немного, но правая сторона головы была вся окровавленная. А ещё было страшно: чем всё это закончится? Сгоревшая анорака в этой ситуации в счёт уже не шла.
За дело взялись взрослые. Игорь Фёдорович осмотрел пострадавшего, задал ему какие-то вопросы, убедился, что человек что-то соображает и заключил: «Жить будет. До свадьбы – заживёт!» Галина Николаевна остановила кровотечение, продезинфицировала рану и наложила на голову повязку, какую я раньше никогда не видывал. «Вот тебе шапочка Гиппократа! Теперь голова мёрзнуть не будет» – сказала она потерпевшему. Притихшие и напуганные, мы ходили вокруг, стараясь помочь, кто как может. Ну, или, по крайней мере, не мешать.
Выход на маршрут, естественно, в этот день был отменён. Мы остались в лагере под Петрелиусом на незапланированную днёвку, чтобы убедиться, что у пострадавшего не будет симптомов сильного сотрясения мозга. Всё же, возвращаться назад к людям через один перевал проще, чем через два.
Урок, однако, усвоен был не всеми, и не до конца. Возвращаясь с Кольского назад в Москву, мы экономили на поездном питании. То есть, в вагон-ресторан не ходили. Однако жить всухомятку в группах Попова было не принято. Он разработал и всегда успешно реализовывал план, который обеспечивал группу нормальной горячей едой, при соблюдении всех норм безопасности, и одновременно без помощи поездной бригады. Мы заранее изучали график движения поезда и находили там длительную остановку, максимально близкую к нужному нам времени приёма пищи. К этой остановке у дежурных уже всё должно было быть готово: чистая вода в кане, пакетики с супом или кашей, и самое главное – наши походные примуса. Дежурные выходили на перрон. Им всегда кто-то помогал, потому что успеть всё сделать вдвоём было просто невозможно. Где-нибудь в сторонке, чтобы не шокировать встречающих и провожающих, дежурные быстро раскочегаривали примус, ставили на него кан с водой и засыпали туда наши концентраты. Воду, кстати, почти всегда брали горячей, из вагонного титана – чтобы сэкономить не столько бензин, сколько драгоценное время стоянки. Всего за 10 минут при такой схеме действий можно было сварить «первое» или «второе». Оставалось только всю эту кухню собрать, и аккуратно занести в стоящий вагон, пока его не трясёт при движении.
Фото 18. Группа «Горизонт» на станции Полярный Круг Октябрьской ж.д. (август 1979 г.) Слева направо: Галина Николаевна Цыбренко, Галя Углова, Жанна Цыбренко, Андрей Разговоров, Оля Сапрунова, Сергей Мирский, Гелена Сиганевич, Широкова Марина (?), Марина Шленцова, Таня Нахутина, Боголоюбова (?), Женя Серков, Сергей Дьячков
Такая схема работала «железно». Как правило, группа успевала даже съесть свой обед, пока поезд ещё не тронулся. Но на этот раз что-то пошло не так. То ли дежурные «проспали» нужную станцию. То ли есть всем захотелось вне расписания. Или вместо обычного пассажирского поезда мы сели на «скорый», все стоянки которого были сокращены до предела. Сейчас это уже не важно. Двое наших дежурных – командир группы, бойкий и активный Андрей Разговоров и очень скромная, застенчивая Гелена Сиганевич, а ещё приданный им в помощь Сергей Дьячков – начали делать обед прямо в тамбуре движущегося вагона скорого поезда «Мурманск – Москва». Всё как обычно: примус «Шмель», котелок с водой, и какая-то каша, кажется гречневая. Примус жужжит, вода булькает, каша начинает издавать аромат на весь вагон.
Судя по всему, именно запах каши и привлёк внимание наших проводников. Источник запаха явно находился в пределах подведомственной им территории, то есть там, где его быть не должно! Проводник заглядывает в тамбур, видит открытый огонь в вагоне движущегося поезда, да ещё сверху – неустойчивая пирамида из закопчённого походного котелка с кипятком и гречневой кашей. Я думаю, что если бы проводник был предпенсионного возраста, то его прямо на месте «хватил бы Кондратий».
Наша проводница была средних лет, поэтому с Кондратием она на этот раз не встретилась, зато закричала «благим матом» текст примерно следующего содержания:
– Вы что, с ума сошли!? Это же опасно! Это нарушение всех правил пожарной безопасности и железнодорожных перевозок! Немедленно всё потушить и убрать! Где, вообще, ваши руководители? Куда они смотрят?
И она побежала искать наших руководителей. Игорь Фёдорович сидел с нами в купе и что-то рассказывал. Врывается проводница. За ней – наши дежурные, которые уже успели всё погасить, собрать, и затащить в вагон...
– Как вы могли такое придумать!? – продолжила кричать проводница. – Я вам сейчас такой штраф выпишу! Вы вообще, знаете, что тут всё из пластика и из дерева? Вы вообще, знаете, что вагон вместе с проводниками полностью сгорает всего за две минуты?!
И тут наша бесконечно скромная и застенчивая Гелена, с непреходящим румянцем на щеках, своим мягким и очень нежным голосом произносит:
– Скажите, пожалуйста, а БЕЗ проводников он за сколько минут сгорает?
С диким криком: «А-а-а-а!..» – проводница выскочила из купе и убежала в неизвестном направлении. Скорее всего, побежала жаловаться на нас бригадиру поезда. Не теряя драгоценного времени, Попов произнёс:
– Быстро убрать все следы нашей кухни! И чтобы бензином нигде не воняло!
Дежурные засуетились, и побежали куда-то прятать следы преступления, видимо ещё не осознавая, что скоро предстоит знакомство с начальником поездной бригады.
Буквально через минуту Попов что-то сообразил и вышел из купе. Я направился за ним. Фёдыч дошёл до конца вагона, заглянул в тамбур – никого. Возвращаясь мимо туалета, он что-то почувствовал, стукнул в дверь, и сказал:
– Ну-ка, откройте!
Дверь открылась, и перед нами предстало зрелище: Андрюха с Серёгой (вы ещё не забыли? Да, да, тот самый, который горел у нас под Петрелиусом!) сливают прямо в унитаз остатки бензина! Ох, как интересно высказался Игорь Фёдорович, бывший, кстати, в молодости железнодорожным электриком и прекрасно разбиравшимся во всей этой технике на колёсах! Точную цитату воспроизвести уже не смогу, но смысл был такой: «Ну, вы, блин, даёте! Там же под днищем вагона везде искры сыплются! Ща как полыхнёт... мать вашу!..»
Короче, разговор с бригадиром в тот вечер был у Попова долгим. Не знаю, чем всё это для него закончилось, но в Москву мы приехали в целости и сохранности. И родители наши, вроде, никакие штрафы не платили.
С примусами мы ходили по тундре и горам ещё лет 10–15 после этой истории, пока на смену им не пришли современные газовые горелки. Но Попов уже к следующему походу где-то нашёл и доработал методику приготовления горячей пищи в поезде без использования примусов и тому подобных нагревательных приборов. Повествование об этом читайте в следующих рассказах.
2018 г.
Об авторе: ШАХНОВИЧ Вадим Игоревич, воспитанник детского туристского клуба «Горизонт» (руководитель – И.Ф.Попов), учитель физики, астрономии, информатики, IT-аналитик, фотограф, историк-любитель, путешественник, кандидат в мастера спорта по спортивному туризму, инструктор туризма.
г. Москва
Предыдущая статья | Содержание РР-3(73)-2018 | Следующая статья
(с) В.Шахнович. Повторная публикация оригинальных материалов сайта grusha.ru в других средствах массовой информации (в том числе - в интернет) запрещена с 01.10.2018
02.01.2019, 12:29