с 29.03.2002
с 10.01.2002
 |
© журнал «Родина-Ru» №3(73)-2018 |
Описанный выше конфликт между моим тезкой и одноклассником Вадимом Пересветовым и моим учителем – Игорем Фёдоровичем Поповым, действительно имел место в том давнишнем походе.
Тёзка мой действительно объявил «голодовку». Пишу это слово в кавычках, потому что фактически голодовки как таковой-то и не было. Объявить голодовку с присущим нам всем тогда юношеским максимализмом было легко, а вот ничего не есть почти две недели в походных условиях – очень трудно. Пацаны таскали «из общего котла» еду, и подкармливали одноклассника. Всё именно так и было. Помню я и резкие слова, которыми в самом начале конфликта обменялись обе стороны. Правда – она такая, какая есть. Слава богу, конфликт удалось удержать в русле приличия. Группа под руководством Игоря Фёдоровича вполне успешно выполнила свои задачи.
С высоты нынешнего опыта, как жизненного, так и педагогического, позволю себе высказать собственные оценки произошедшего, а также действий конфликтующих сторон.
С Вадиком Пересветовым всё просто. Ну да, обиделся на резкие слова малоизвестного ему человека, авторитетом которому ПИФ не был. Кто из подростков не грубил старшим? Кто из них не считал именно себя правым в любой конфликтной ситуации? И обида у Вадима Пересветова засела в душе на всю жизнь. Его право. И даже в этой ситуации, если присмотреться, можно заметить нотки позитивного отношения и даже некоторого уважения восьмиклассника к «обидевшему» его учителю.
Гораздо интереснее посмотреть на ситуацию глазами педагога. Я и сам оказывался в подобных историях. Когда приходится за две недели подготовить неизвестную тебе группу к походу, а потом встретиться на маршруте с влиянием её скрытых психологических лидеров (В. Пересветов, кстати, таким лидером у нас кажется не был). Когда твой ученик, с гонором и ярко выраженной психологической агрессией, пытается противостоять твоим педагогическим и общепоходным задачам. А найти выход из подобной ситуации – ой, как непросто!
Нет, наш Игорь Фёдоровичем никогда не был святым. И в определённых ситуациях мог и крепко выругаться, и послать, куда следует. Никогда он не мог только вмазать от души – рукоприкладства я за почти 40 лет знакомства с ним никогда не замечал. Но и ругался он исключительно редко, и только по острой необходимости.
Что произошло в том походе 1978 года? Ученик сварил несъедобную еду, именно так и было. Руководитель похода был обязан, как я думаю, как-то отреагировать на эту ситуацию. Ведь вся группа оказывалась ненакормленной, есть эту «бурду» было невозможно. В качестве воспитательной меры руководитель выбрал повторное дежурство по кухне. Это всегда и всеми воспринималось как наказание. Могу согласиться, что по Макаренко наказывать трудом недопустимо. А какие варианты ещё были у Игоря Фёдоровича? В угол поставить? Где его в лесу этот угол найдёшь? Разобрать на вечерних «разборах»? Но группато чужая, новая – с такой группой эту методику ещё не применишь. Тут нужен особый психологический климат. Оставить инцидент без внимания? Пустить на самотёк? К каким последствиям это могло привести далее – трудно предполагать. А вы бы – как поступили?
Что произошло дальше? Ну, восьмиклассник, понятно, выкрутился с помощью своих друзей, которые его подкармливали. А педагог? Игорь Фёдорович попытался далее найти пути к этому восьмикласснику. Руководитель же мог посадить нерадивого ученика на ближайший автобус или электричку и отправить его восвояси, домой. Не глухая тайга всё же там была – ближнее Подмосковье.
Кстати, разбирая педагогический архив Игоря Фёдоровича, я обнаружил у него несколько строк с его собственной оценкой ситуации в том походе. Привожу их тут как есть, точной цитатой: «...сын военачальника, который звонил домой с ж.д. ст.Турист маме, чтобы забрала, а отец просил меня не делать этого; целая кодла лентяев и матершинников, но которые пришли на слёт нормальными подростками».
То есть, у Попова в том походе была даже формальная возможность избавиться от этого конфликта и от его первоисточника. Но нет, Игорь Фёдорович начал искать пути к душе этого ещё несформировавшегося человека. Он изучал его характер. Он разговаривал и с ним самим, и с его друзьями. Он предлагал разные варианты выхода из этого психологического конфликта. И не его вина, что вторая сторона не пошла ни на какой компромисс.
Через десять лет после той истории я сам оказался в похожей ситуации: и группа была чужая, и неявный психологический лидер в ней оказался мною вовремя не выявленным, и конфликт приключился на такой же «кухонной» бытовой почве. Только дело было за 4.000 км от дома, в глухой сибирской тайге.
Половину похода я мучился с этим конфликтом, пытался как-то преодолеть почти всеобщее скрытое психологическое сопротивление всей группы. И вылилось это, в итоге, почти в открытое противостояние группы – моему второму руководителю (именно он оказался одной из сторон конфликта). В подсознании у меня, конечно, был весь опыт общения с Игорем Фёдоровичем, в том числе и та ситуация 1978 года. Мне удалось безаварийно пройти с группой половину маршрута, вывести её к людям. Но дальше – не получилось, группу пришлось с маршрута снимать.
И здесь профессионализм моего учителя оказался выше моего. Потому что после его конфликта, с ним в туризме осталось больше половины той, первой нашей походной группы. А со мной через десять лет – только один из моих учеников того конфликтного похода. И это для меня – главный критерий, правильно или нет вёл себя Игорь Фёдорович в том подмосковном походе.
2018 г.
Об авторе: ШАХНОВИЧ Вадим Игоревич, воспитанник детского туристского клуба «Горизонт» (руководитель – И.Ф.Попов), учитель физики, астрономии, информатики, IT-аналитик, фотограф, историк-любитель, путешественник, кандидат в мастера спорта по спортивному туризму, инструктор туризма.
г. Москва
Предыдущая статья | Содержание РР-3(73)-2018 | Следующая статья
(с) В.Шахнович. Повторная публикация оригинальных материалов сайта grusha.ru в других средствах массовой информации (в том числе - в интернет) запрещена с 01.10.2018
30.12.2018, 18:14